Кафедра истории новейшей русской литературы и современного литературного процесса

Кафедра истории новейшей русской литературы и современного литературного процесса

Поэзия «Нулевых» Лёхи Никонова (трилогия 2009 года)

Шуленина Валерия Денисовна

Опубликовано: https://vatnikstan.ru/culture/nikonov/

Главной, всеобъемлющей книгой выборгского поэта и лидера группы «Последние танки в Париже» Лёхи Никонова является «Нулевые» (2009). Она состоит из 3 сборников: «НеХардКор» (2003), «Техника Быстрого Письма» (2005) и «Галлюцинации» (2008). Характерный для поэта исповедальный характер поэзии не позволяет читателю сомневаться в правдивости слов лирического героя. Ирония, чаще всего доведенная до «чернухи» и дорожной грязи, погружает в темноту жизни питерских чердаков, лестничных пролетов и подворотен.

В эпоху раздробленности лирического субъекта в результате постмодернистской деконструкции и сильного интереса исследователей-филологов к его метаморфозам, запечатленным, например, в поэзии Дмитрия Воденникова, лирический герой Лехи Никонова – это целостный образ без намека на стремительную эволюцию, он во многом автобиографический. Однако никак не получается назвать его лирическим в поверхностном понимании этого слова. Герой Л. Никонова – тот самый панк по духу и образу жизни, не первый и не последний, копирующий анархо-индивидуалистическое мировоззрение самого автора. Можно провести параллель со знаменитой фразой Ю.Н. Тынянова по отношению к А. Блоку: Никонов – самая большая лирическая тема Никонова [9: 531]. Мотивная структура стихотворных монологов раскрывает исключительный внутренний мир лирического субъекта, овеянный ореолом маргинального существования и вызова окружающему миру. Тема исповеди особенно сильно проявилась во втором сборнике «Техника Быстрого Письма», в котором «я» поэта выпускает химер своей души на волю, и за всей грязью жизни с наркотической завесой и декадентской усталостью от человеческой сущности открывается истина:

«Это не озлобленность, поверьте,
Это отчаяние» [5].

Молодой поэт, только недавно купивший в выборгском магазине черную ручку Паркер, тратил много времени на пригородные электрички и долго олицетворял собой «маятник эмигранта», чтобы оказаться в темном подвале культового питерского клуба «Tamtam» (1991-1996 гг.), у истоков одной из главных альтернативных сцен России 1990-х гг. Это место было пропитано новым звучанием и экспериментами, подпитываемыми запрещенными веществами и алкогольными реками. Это «осадное положение на берегу реки» [5]. было основано экс-виолончелистом музыкальной группы «Аквариум» Всеволодом Гаккелем, а Л.Никонова туда привел Эдик Старков «Рэтд», лидер группы «Химера». Здесь и сформировалась панк-группа «Последние танки в Париже», но этот текст будет не о ней, так как ее лидер не считает свои песни настоящей поэзией. Для Л. Никонова основой стихотворения является чистый воздух, а не заранее сочиненный ритм или мелодия:

«Поэту останется только звук
произносимого предложения.
Невыносимое положение!
Но ведь слова это только начало,
того, что когда-то, взрывалось, кричало,
а теперь тихо стонет всё тише и тише,
так, что никто ничего не слышит.
Кроме поэтов» [5].

В одном из интервью он признался: «изначально я хотел найти битмейкера, способного создать ритм, под который я бы уже читал стихи. Но в 90-х годах в Выборге такого человека не нашлось, поэтому мне пришлось стать еще и мелодистом» [6]. Если бы такой человек нашелся, перед нами был бы не панк-поэт, а представитель отечественной хип-хоп сцены в духе молодого творчества Евгения Алехина («Ночные грузчики», «Макулатура») и Максима Тесли («Он Юн»). Они в какой-то мере стали последователями Л.Никонова, хотя и променяли свободный воздух поэзии на фоновую булькающую электронику.

Так вот, пустая сцена. Одинокий луч освещает микрофон и небольшой столик посередине. Выходит поэт. Он кричит, ведет себя агрессивно, заряжает публику своей речью. Неважно, какой вывод слушатель сделает из услышанного, суть совсем не в дидактике. Основная задача поэта – вызвать эмоцию, и именно в ее силе кроется истинная поэзия. Объектом последней становится факт жизни, превращенный в художественный образ. В этом можно увидеть подобие имажинизма в духе С. Есенина и А. Мариенгофа, чьим учеником считает себя Л. Никонов. Однако в полной мере оно проявляется в тематическом ракурсе. Действительно, изображение городской жизни и ее задворок полноценно раскрывается в образах, используемых поэтом: это проститутки, менты, барыги и серая масса замерзших прохожих. Но «Хулиган» С. Есенина не подобен лирическому герою Л. Никонова, хотя оба они воспевают «стадо рыжое» [7] (или рыжее по другим редакциям). Хулиган отделен от хмари и маргинальной завесы своими счастливыми детскими воспоминаниями полей, деревни и родного края. Лирический же герой Л. Никонова, напротив, пропитан с ног до головы этой темнотой и на самом деле полностью осознает отстраненность от своих самолично провозглашенных учителей:

«Он схватил мою руку — Послушай, Лёха,
я русский поэт Сергей Есенин!
— Отстань от меня! — закричал я в ужасе,
— Ты повесился, предварительно вырезав вены
ещё в прошлом веке!» [5].

Когда связь с поэтами-предшественниками подвергается сомнению,  Л. Никонов не умаляет амбиции и закидывает удочку уже в современный литературный процесс, систематично выстраивая вокруг себя образ метамодернистского «грязного» поэта (gоэзию Л. Никонова назвали «грязной» в передаче «Другой Петербург» (03.04.2021) на «Телеканале 78»). Это явление литературы определяется им, с одной стороны, в качестве временного отрезка, соответствующего современности. С другой, оно признается единственно возможным путем обновления искусства и источником глобальной свободы, так как предыдущая эпоха исчерпала себя еще в 1980-х гг. Приблизить мир к глобальной свободе способны только новые механизмы творчества и революция «в области идей, противостоящих именно постмодернизму, как классицизму двадцать первого века, а значит реального врага на пути к будущему искусства» [4]:

«Что цифры на ваших деньгах?
И ваши дурные газеты?
На это одно — удар!
Строкою, размером, словом!
Грабёж, ритуал, пожар.
И ничего другого» [2].

Санкт-Петербург и особенно его жители представлены в «Нулевых» многогранно, но Л. Никонов не пишет о «маленьком человеке» по образу и подобию его предшественников из прошлых социально-исторических эпох: его интересуют «крайние жизненные ситуации и эксперимент. В любом смысле эксперимент – в поэтическом, жизненном, экзистенциальном, религиозном, <…> математическом» [1]. В изображении городских задворок поэт следует за А. Мариенгофом, только вместо Москвы 1918-1920-х гг. последовательно формирует образ северной столицы 2000-х гг.: «Петербург – это просто могила, / как признался один поэт» [2].

Лирический герой «Магдалин» (1919), например, характеризовал себя в качестве выкидыша «асфальтовых змей» [8], а в «Нулевых» — это просто Леха Никонов, из окна которого видны только крыши города под дождевыми тучами. В объективе «Нулевых» мир раскрывается сквозь призму грязного реализма (dirty realism), как его определяют телевизионные СМИ вслед за американским писателем Биллом Буфордом, в котором опорой становится жизнь обывателя среди ментовского беспредела 1990-х, наркотических паров и алкогольных брызг, набережной напротив тюрьмы. Последняя мерещилась в конце пути и каторжнику в «Пепле» (1908) А. Белого.

Однако может появиться убеждение, что Л. Никонов лишь паразитирует на идее жестокой правды и выпячивает свою угрюмую «анархистость», облекая последнюю в авторский миф. Кажется, что его поэзия ничего нового так и не сообщает: это всё тот же приевшийся факт жизни 1990-х гг., то есть секс, наркотики и рок-н-ролл в замыленном зеркале жизни героя-панка, что совсем не революционно звучит в рамках развивающегося махрового литературного процесса рубежа веков и общественно-политической повестки. Вспомним «Бойцовский клуб» Ч. Паланика (1996) и «Санкью» З. Прилепина (2006), ту же «Гражданскую оборону» (1984-2008) в духе всего андеграундного движения, пренебрежительно относящегося к табуированным темам и использующего гонзо-стиль. «Два ноля разорвали время» [3], и Леха Никонов остался в 1990-ых, хотя стремится совсем к другому полюсу.Ноавтор всё же кричит со сцены: «моя война никогда не кончится» [3],  что встраивает его творчество в извечный процесс поиска свободы. Именно то, что в этой поэзии нет ни одной новой темы, делает ее такой сильной и, возможно, гениальной. Л. Никонов не второй Е. Летов по фактору неожиданности появления в культурной сфере, но его книга «Нулевые» — это не «псевдомаргинальность», а жестокая правда. Многим будет неприятно ее читать и даже не из-за обилия нецензурной лексики. Просто автору абсолютно всё равно, что читатель будет чувствовать после прочитанного стихотворения, ему важно как и с какой силой внутри будет бушевать сила Слова:

«Что может заслужить поэт
в начале обезумевшего века —
лишь оскорбления и грязь из интернета,
аплодисменты на концертах
и штамп невролога в рецепте.
Но в час, когда всё снова плохо,
<…> вдруг появляются слова
и мир кружится, ночь светлеет,
из вязкой ямы бытия
сверкает, появляется мгновение —
мечта моя» [2].

Литература

  1. Леха Никонов: маленький человек меня не интересует [Электронный ресурс] // Редакция, 26.12.2019. URL: https://podled.media/%D0%BB%D0%B5%D1%85%D0%B0-%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D0%BE%D0%B2-%D0%BC%D0%B0%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D1%8C%D0%BA%D0%B8%D0%B9-%D1%87%D0%B5%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D0%BA-%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D1%8F-%D0%BD/ (дата обращения: 03.04.2022).
  2. Никонов А. Галлюцинации. 2008. [Электронный ресурс]. URL: https://nikonovptvp.spb.ru/stihi_gall.htm (дата обращения: 03.04.2022).
  3. Никонов А. НеХардКор. 2003. [Электронный ресурс]. URL: https://nikonovptvp.spb.ru/stihi_nhkr.htm (дата обращения: 03.04.2022).
  4. Никонов А. Постмодернизм как глобализация в искусстве. 2008. [Электронный ресурс]. URL: https://nikonovptvp.spb.ru/proz_postmodern.htm (дата обращения: 03.04.2022).
  5. Никонов А. Техника Быстрого Письма. 2005. [Электронный ресурс]. URL: https://nikonovptvp.spb.ru/stihi_tehn.htm (дата обращения: 03.04.2022).
  6. Панк-поэма и панк-поэзия: в поисках понимающей публики [Электронный ресурс] // РИА Новости. URL: https://ria.ru/20130816/956790336.html (дата обращения: 03.04.2022).
  7. Сергей Есенин. Хулиган / С. Есенин. М.: Московский рабочий, 1958. С. 147.
  8. Сухов В.А, Эволюция образа Москвы в творчестве А.Б. Мариенгофа / А.В. Сухов. Пенка: Известия Пензенского Государственного Педагогического Университета им. В.Г. Белинского, №27, 2012. С. 402-406.
  9. Тынянов Ю.Н. Блок // Ю.Н. Тынянов. Архаисты и новаторы. Л.: Прибой, 1929. С. 531.